Замкнутый круг - Страница 33

– Если она сделала это сама, то почему она не перевернула заодно несколько столов и не разбила несколько ваз?

Умная девочка, подумал Типтон, а вслух сказал:

– Этот же вопрос я задавал себе.., и ей.

– И что сказала Наоми?

– В первый раз мы сидели внизу, потому что наверху еще работал фотограф, – припомнил Типтон. – Ваша мать накинула поверх рубашки теплый халат… – Как будто ей холодно, подумал он тогда. – Когда я спросил ее – почему, Наоми ответила, что она, дескать, просто об этом не подумала.

Он улыбнулся и покачал головой.

– Она меня презирала, вот в чем было дело. И подобные ответы она давала до тех пор, пока адвокаты не заставили ее попридержать язык. Во второй раз я спросил ее об этом уже в участке, в комнате для допросов. Наоми курила одну сигарету за другой, буквально прикуривая каждую новую от окурка старой. На мой вопрос она ответила, что жалеет, что не сделала этого, потому что тогда, возможно, кто-нибудь ей и поверил бы.

Типтон отставил пиво в сторону и глубоко вздохнул.

– Видите ли, мисс Байден, буквально за полчаса до вашего приезда я уже говорил Роско, что поверил вашей матери.

Келси резко встала, с трудом распрямив ноги, которых она почти не чувствовала.

– Вы ей поверили? Вы знали, что она говорит правду, но все равно отправили ее в тюрьму?

– Я поверил ей, – повторил Типтон и, прищурившись, внимательно посмотрел на Келси. Она ответила ему смелым взглядом, но глаза капитана были совершенно непроницаемы. Глаза полицейского, подумала она с неожиданным смятением.

– Я поверил Наоми, но улики были против нее. Я провел несколько бессонных ночей, стараясь найти что-то, что могло бы послужить доказательством ее правоты, но… Все, что у меня было, это моя собственная интуиция. В конце концов я выполнил свою работу, мисс Байден. Я арестовал Наоми, я снял с нее показания и представил суду все улики. Мне пришлось это сделать.

– И как вам после этого жилось, капитан? – Келси непроизвольно сжала кулаки. – Вы же знали, что она говорит правду.

– Я поверил ей, – поправил Типтон. – Но верить и знать – это разные вещи.

– Вот, Роско, я снова окунулся в прошлое. – Типтон проводил взглядом отъезжающий «Ягуар» и снова принялся раскачиваться в скрипучей качалке. – Как редко все-таки встречаются в природе серые глаза! Чисто серые, без примеси зеленого или голубого – серые, как дым. Такие глаза не скоро забудешь.

– Пусть Наоми Чедвик понравилась вам, капитан, но из этого вовсе не следует, что она говорила правду.

– Не то чтобы понравилась… Но она меня, как говорится, проняла. Я тогда уже был женат, Роско, моя семейная жизнь складывалась довольно удачно, и мне не было нужды ходить налево, но о Наоми Чедвик я думал. Ты считаешь, что я поверил ей потому, что ей удалось разбередить меня? – Он снова вздохнул, потом пожал плечами и сплющил под башмаком вторую жестянку из-под пива. – Честно говоря – не знаю. Я никогда не был уверен на сто процентов. Окружной прокурор слишком торопил нас и настаивал на аресте – зачем-то ему нужен был этот процесс. Улики были налицо, так что свою работу я сделал.

Росси вертел в руках вторую банку «Будвайзера».

– А что ты думаешь о Чарльзе Руни?

– Об этом.., частном детективе? Удачливый показушник. В те времена среди его клиентов было несколько громких имен, но в основном это были дела о разводе. Я нажал на него, но он держался за свою версию. У него была пленка, были его отчеты, и к тому же адвокаты Байдена его поддерживали.

– Но он стал свидетелем убийства и не сообщил о нем.

– На эту кнопочку мы тоже давили. Руни утверждал, что был просто потрясен. Он, дескать, собирался запечатлеть любовное свидание с поцелуями и всем остальным, а вместо этого получил убийство. По его словам, он все еще сидел в своей машине, когда подъехали полицейские; В общем, он расписал свое время буквально по минутам.

– И выжидал три дня, прежде чем принести пленку.

Типтон подергал себя за жесткие седые брови.

– Насколько глубоко ты намерен рыть, Роско?

– Настолько, насколько понадобится. – Он поставил на пол недопитую банку пива и наклонился вперед, упершись руками в колени. – Двадцать три года назад вы уже имели дело с лошадью, погибшей во время скачек, с наркотиками, с самоубийством и убийством. Теперь у меня на руках убийство, самоубийство, погибшая во время скачек лошадь и наркотики. Неужели маятник сам качнулся в обратную сторону? Или кто-то его толкнул?

– Ты хороший коп, Роско. – Капитан заметно оживился, словно старая пожарная кляча при звуках колокола на каланче. – Сколько, по-твоему, человек принимает участие в игре на этот раз?

– Именно это мне и нужно выяснить. Может быть, вы, капитан, выкроите время и поможете мне с расследованием? Если, конечно, у вас нет никаких неотложных дел в столярной мастерской.

Типтон улыбнулся. Улыбка очень шла к его добродушному, круглому лицу.

– Пожалуй, я могу включить это в свое расписание.

– Я надеялся, что вы так скажете, капитан. Помните жокея, который повесился? Его звали Бенни, Бенедикт Моралес. Попробуйте найти о нем хоть какие-то материалы.

Увидев, что Гейб свернул в ворота «Рискованного дела», Келси выпрямилась на сиденье.

– Мне нужно домой, Гейб, – сказала она. – Сегодня из меня не получится хороший собеседник.

– Пожалуй, нет. – Гейб затормозил у дома и выключил зажигание. – И все же я предпочитаю, чтобы ты высказала все, что у тебя на сердце, здесь, а не тащила это в «Три ивы», где тебе пришлось бы объясняться с Наоми.

– Я просто очень сердита. – Келси вышла из машины и с силой захлопнула за собой дверцу. – Он, видите ли, верил ей, но все-таки отправил ее в тюрьму!